Стариков М. Полищук А.

A-la Robbe-Grillet

этот текст для нас был одним из самых удачных опытов имитативного конвейерного письма. в нём имитация реализовалась как уход от подражания через негацию творчества, симуляцию письма Грийе в его "Доме свиданий" и "Лабиринте".

A [la] Robbe-Grillet

.... основание различения настоящего и подлинного. Из истории и этимологии слова "подлинный" мы знаем, что корни его значения уходят вглубь веков, в те далекие времена, когда до правды можно было доискаться только с помощью пытки. "Лини" - длинная жердь, с помощью которой производились такого рода телесные манипуляции с подследственным. И именно выражение "под линями" закрепившееся затем в словоупотребительной традиции, из глубины веков повествует нам об исконном смысле "подлинного".
Необходимо отметить существенное для нас конструктивно-феноменологическое определение, которое отвечает исходной интуиции ризоматических слоев сознания и языка. Сквозь пелену времен проступает исконное значение "интуиции". Так давайте же заглянем в те далекие времена, когда до смысла и значения слов можно было доискаться только с помощью пытки. Предположим, что intuitio (по-латыни) - длинный металлический шест с помощью которого производились телесные наказания. Таким образом, и в латинской традиции словоупотребления мы отыскиваем отзвуки, сходные с русским звучанием и транскрибированием.

Письмо в контексте постмодернистского способа рефлексии ослабляет линию сознания и смещает акцент в сторону стратегий манипулирования текстом. Понятие "внимание" играет здесь, наверное, ключевую роль. Оно означает внутриписьменный аналог сознаниевой рефлексии. Всем известно, что последняя в своей работе опирается на механизмы возврата и повторения, сосредоточивая внимание на партикуляризации какого-либо из феноменов сознания и его опредмечивании. Такого рода операции, как правило, сопровождаются выходом в метапозицию по отношению к опредмечиваемому содержанию. Что же касается "внимания", то оно означает внутриписьменный аналог сознаниевой рефлексии. Известно, что внимание в своей работе опирается на способность удерживать какой-либо из феноменов сознания в его опредмеченной партикулярности. Такого рода операция как правило сопровождается выходом в рефлексию по отношению к предмету сознавания.
Вместе с тем, под пристальное внимание адептов постмодернистской чувствительности во второй половине 80-х попадает совершенно особый вид письма - кинематографическое письмо. Экстраполяция принципов видеоряда на текстуальное пространство приводит к обрыву литературности как номотетической образующей текста. Имитация кинематографических приемов в литературе отвечает тенденциям формирования визуально-графического средствиального комплекса в постсовременном культурально-виртуальном социуме, одной ногой уже перешагнувшим рубеж тысячелетия. [ Далее. - Пойти в обосновании тезиса достаточно далеко и прийти к противоположному тезису, но как-бы не замечая этого, продолжать его разворачивание. Во все это должна еще вплестись последняя не задействованная область четверицы - эрудиция.]
Основной тезис, который мы пытаемся выдвинуть и обосновать в этой краткой экспозиции постсовременности, заключается в массовизации визуальных средств и как следствие - резком возрастании роли зрительных единиц в организации виртуального сообщества.
Пространство визуальных эффектов, как утверждают современные ученые, в частности Х.Бартли, создается способом кадрирования воспринимаемой дейсвительности. Каждый кадр представляет собой совокупность строк, высвечиваемых лучом кинопроектора или определяется параметрами электронно-лучевой трубки. Таким образом в основе кинематографа, телевидения, компьютерной графики и т.п. лежит линейный способ структурирования поверхности восприятия, что аналогично, например, листу бумаги или древним письменам протокультур. В результате приходим к тому, что в основе визуально-графических компонентов культуры лежит строчная организация письменности. Поэтому все разговоры о переходе из линейного мышления в образно-пространственное (Айзенк и др.) содержат в себе contradictio in adjekto. Заменяя один способ мышления другим мы не только расширяем возможности использования современной техники, но и конфигурируем совершенно новое пространство визуальной организации мышления, да и культуры вцелом. Таким образом, прийдя к выводу о примате визуальной компоненты над линейной организацией пространства мы открываем совершенно новый горизонт в определении понятия эрудиции. Теперь она уже несводима к набору стабильных, четко верифицируемых перечней знаний, умений и навыков, а представляет собой визуально организованный виртуальный конгломерат взаимодействий, инициированных ризоматическим ветвлением культурных кодов постсовременности.
Приуспев в обосновании заявленного тезиса, заглянем в те далекие времена, когда до жизненно важных составляющих исторического события можно было доискаться только с помощью пытки. В те далекие времена, (когда до смысла слов можно было доискаться только с помощью пытки), "эрудиция" по-гречески означала особый вид телесного наказания, применяемого к непокорным судьбе и милости кесаря. С этим, кстати, связано и поныне бытующее уже в качестве медицинского - "кесарево сечение". Вот те причудливые трансформации значений, которые позволяет вскрыть этимология.

Эта статья не похожа ни на что другое из известного Вам. Однако это не доклад на конференции по физике, повествующий об изобретении вечного двигателя, а серьезная философская работа, преследующая одну единственную цель. - Показать во-первых, что то, что раньше считалось эрудицией уже таковым не является. Во-вторых, что определение культуры как социального феномена, основанное на интуиции автора и рассмотренное, к тому же, как творение рук человеческих в пространстве постсовременного имитативного дискурса, единицами которого выступают и наши подписи под этим текстом, а так же в нем самом и за его пределами показывает только одно. - Что обрыв невозможен как подведение итогов и выставление оценок. Ни наша эрудиция, ни наши интуиции, ни любые, выдвигаемые нами дефиниции и их имитация в других текстах не являются гарантами нашего сохраненного иммунитета деятелей. Know-how приказало долго жить. Мы можем только производить продукты, которые потребляем всуе взаимодействий, вплетение в которые не дано нам ни в качестве продуктов, ни в качестве потребления.

написано: ( Стариков, Полищук) 15 сент. 1998 г. просмотрено: (Артём Цидин) 8 января 1999 г.